Соединившись с возлюбленным, пусть, чтобы усладить его, она ведет образ жизни единственной супруги. Пусть привязывает его к себе, не привязываясь сама, но действуя, словно привязанная, — так выражена вкратце суть ее поведения. Она должна подчиняться своей жестокосердной и корыстолюбивой матери, если же таковой нет — кормилице. Когда та, не очень расположенная к посетителю, насильно уводит от него дочь, женщина всегда выказывает недовольство, подавленность, стыд и страх, но не нарушает приказа. Она
сообщает о своей вымышленной болезни, которая неизвестно от чего возникла и вместе с тем не должна вызывать в нем отвращения, невидима для глаз и переменчива. Когда есть подобная причина, она под этим предлогом не посещает возлюбленного. Однако женщина посылает к нему служанку с оставшимися цветами и бетелем.
        Во время близости она поражает его знаками внимания, учится у него шестидесяти четырем способам и сразу же подражает показанным им приемам, ведет себя согласно его тайным склонностям, делится желаниями, скрывает свои недостатки в сокровенных местах, не проявляет недовольства, когда он, засыпая, отворачивается на ложе, разрешает касаться сокровенных мест, целует и обнимает уснувшего.
        Она следит за ним, когда он рассеян; находясь на крыше дома, на главной улице и замеченная там возлюбленным, она изображает стыд, чтобы уничтожить подозрение в своей неверности. Она ненавидит ненавистного ему, любит любимого им, находит удовольствие в его удовольствии, следует за ним в радости и горе, интересуется его отношениями с другими женщинами, недолго сердится на него; даже сама, оставив на нем знаки ногтей и зубов, беспокоится, что это чужие знаки.
        Пусть она не говорит о своем влечении к нему, но обнаруживает это без слов своим видом, представляясь пьяной, сонной, больной; пусть восхваляет похвальные дела возлюбленного. Когда он говорит, она схватывает суть речей; поразмыслив, хвалит их; со вниманием ведет разговор и дает ответ на его речи, когда он обнаруживает [к ней] привязанность. Она внимает его рассказам, если только речь идет не о соперницах. Когда он вздыхает, зевает, оступается или падает, она проявляет тревогу; когда чихает или выражает изумление — говорит: «Будь здоров!»; будучи в дурном настроении, она объясняет это какою-либо болезнью или враждой. Она не хвалит достоинств другого и не бранит обладающего теми же пороками, что и он; хранит его подарки. При ложном обвинении с его стороны или несчастье с ним она не наряжается и не принимает пищи; она скорбит вместе с ним, готова покинуть с ним страну, если надо откупиться за него перед царем. Она говорит, что, обретя его, достигла цели жизни. Когда он получает богатство, достигает задуманного или выздоравливает, она приносит обещанные перед тем жертвенные подношения божеству. Она всегда нарядна, умеренна в пище. При пении она восхваляет его имя и род; утомясь, пусть положит его руку себе на грудь или на лоб. Видя, что это доставляет удовольствие, она засыпает или же дремлет, склонясь ему на колени, и следует за ним, когда он отлучается. Она говорит, что желает родить от него сына и не хочет пережить его.
        Пусть она не говорит ни с кем втайне о его секретных делах. Она удерживает его от обета и поста, говоря:
        «Вина — на мне», — а если не в силах удержать, то и сама действует, как он. При споре с кем-либо она уверяет, что подобное дело невозможно даже для ее возлюбленного. Она не видит разницы между его и своими. Без него она не посещает компаний и прочих сборищ. Она с гордостью носит оставшиеся от него цветы и принимает оставшуюся от него пищу; восхваляет его семью, нрав, уменье, происхождение, знания, внешность, богатство, родину, друзей, достоинства, возраст, обаяние; побуждает его к пению и прочему, в чем он искусен; посещает его, невзирая на опасность, холод, зной или дождь. При погребальных церемониях она говорит: «Пусть и в том мире он будет моим!». Она следует его склонностям, вкусам, желаниям, развлечениям; остерегается колдовства с помощью кореньев. При его посещении она то и дело ссорится с матерью; когда же та, применяя силу, уводит ее в другое место, то говорит, что хочет покончить с собой с помощью яда, голода, оружия или веревки. Она успокаивает возлюбленного, прибегая к посланцам, или же сама бранит свой образ жизни. Однако она не перечит матери в главном и ничего не делает без ее согласия.
        Когда он уезжает, она берет с него клятву, что он быстро вернется. В его отсутствие она ограничивает омовения, отказывается от украшений, но обращает внимание на приносящую счастье одежду и носит одно лишь запястье из ракушек. Она вспоминает прошлое, ходит к предсказательницам, внимает пророческим голосам, с волнением следит за небесными телами, луной, солнцем, звездами. Увидев счастливый сон, она говорит: «Да будет у меня встреча с ним!»; при несчастливом сне — беспокоится и стремится отвратить зло. При его возвращении она поклоняется Каме, совершает приношения божествам, подносит с помощью подруг наполненный рисом сосуд и чтит ворон пищей. Все это, "кроме почитания ворон, совершаемого позже, она исполняет сразу после первой встречи с вернувшимся. И она говорит привязанному к ней мужчине, что последует за ним и в смерти.
        Полная самоотдача, сходство в поведении, исполнение ее нужд, бесстрашие, безразличие к деньгам — таковы признаки привязанного мужчины.
        Все это было сказано ради наставления и взято из Поучения Даттаки; тому же, что не сказано здесь, гетера должна следовать на основании людского опыта и мужской природы.

"...Из-за их тонкости, из-за чрезмерной алчности, а также — непостижимости их природы трудно даже сведущим в этом постичь признаки любви у женщин.
        Они влюбляются, становятся равнодушными, услаждают и покидают, выманив все деньги, — женщины так и остаются непостижимыми ..."